Сергей Гандлевский читает собственные тексты так, как будто совершает глубоко осознанное признание на допросе: следователи не видны слушателю, но хорошо известны поэту; признающийся полностью отдает себе отчет в последствиях; тем, кто спрашивает с поэта, нет, собственно, никакой нужды ни о чем допытываться: подследственный сам бесповоротно решил, что он собирается рассказать о себе — а чего от него нельзя добиться ни при каких обстоятельствах, никакой ценой. Такая манера чтения своего рода обратна исповедальной; здесь нет барочного эмоционального нажима, взывающих к состраданию пауз, артистических модуляций голоса. Это — лишенное жестикуляции признание, совершаемое (стоя) человеком, уже судившим себя по собственному внутреннему закону, вынесшим единственно значимый приговор, — и теперь, собственно, всего лишь излагающим обстоятельства своего дела; что бы ни последовало, худшее позади.
Обстоятельства места, а именно — тот факт, что выступление Гандлевского в этот раз происходило в клубе «Дача», — в значительной мере усиливали этот эффект. «Дача» - испытание для читающего автора: на двери звоночек, без которого в помещение клуба не войдешь; не только обычные посетители клуба, но даже самые деликатные слушатели поэтического вечера волей-неволей звякают звоночком, случись им запоздать к началу. Гандлевский вытерпел это испытание с редкой выдержкой (свойственной, как показывает опыт, не всякому выступающему в «Даче» автору), упорно читая сквозь звоночки; в результате возник своеобразный эффект тройной рифмы. Раз: признание происходит в присутственном месте, какая-то ходьба, шорох, люди, постороннее бормотание, звоночки-звоночки-звоночки, — и терпеливо говорящий человек. Два: сами тексты Гандлевского, с их городской подложкой непрекращающейся ходьбы (из текста в текст — и сквозь тексты), шороха, людей, постороннего бормотания, звоночков-звоночков-звоночков.
Гандлевский выступает нечасто, еще реже публикуются его новые тексты. Поэтому фигурировавшее в анонсе вечера (и сдержанное) обещание, что Гандлевский прочтет несколько новых текстов, оказалось важным бонусом. Три стихотворения (предназначенные для публикации в ближайшем номере «Знамени»), которыми Гандлевский закрыл чтения, все, так или иначе, касаются темы поворота, пересечения (кажется, навсегда) некоторой демаркационной линии, — в каковом факте автор полностью отдает себе отчет. И в том, какие обстоятельства дела (с учетом каких обстоятельств места) он готов изложить слушателю, словно в ходе совершаемого над собою самим допроса, а какие — оставить при себе навсегда, — тоже. В тишине ли, под звоночки ли.
Линор Горалик
Фото Геннадия Каневского
Новые стихи Сергея Гандлевского в журнале «Знамя» (№ 1, 2012)
http://magazines.russ.ru/znamia/2012/1/ga1.html
14.01.2012, 7064 просмотра.
